* * *
Печаль сиренево-сырая,
Как грозовые облака.
И разжимается рука...
Смотри – остался шаг до края.
Сегодня крылья ни к чему –
Когда нелётная погода,
Нам лишь брести, не зная брода,
И на плечах нести суму.
Когда в сердцах звучащий стих
Сожмётся до последней точки,
То облака порвутся в клочья,
Смывая слёзы с глаз твоих...
* * *
Сентябрь ознобом в городке, где сквозняки между домов
Тебе гадают по руке на несчастливую любовь.
И покупают зори щёк за горсть блестящего вранья,
Спокойно закрывая счёт, себя ни капли не виня.
А остальное – просто дым слегка горчащих сигарет
И утро, полное воды, где правды не было и нет.
* * *
В сером тумане галдящие тени,
Серым укрыты сырые ступени,
Слышится чьё-то надрывное пенье –
Больше и нет ничего.
Нет ни «прости», ни «прощай», ни «до встречи».
Впрочем, постой. Есть заснеженный вечер,
Есть задремавшего ангела плечи –
Я вроде видел его.
Иль померещилось мне? Бога ради,
Я не противлюсь случайной досаде.
Вечер заслужен, подобно награде.
Что мне добавить к тому?
Дама напротив смеётся небрежно,
Я улыбаюсь – ни к месту, конечно,
Но будь что будет – хоть строго, хоть нежно,
Лишь бы не кануть во тьму.
* * *
Не спрашивай о времени – часы неумолимы,
И, в сущности, лишь повод к суете:
Мол, стрелки вечно крутятся, и жизнь проходит мимо,
И с каждым шагом мы уже не те.
Оглядываясь в прошлое, сегодняшнее строим,
О будущем пророчим невпопад...
А я вчера уверовал в возвышенность покоя,
Смотря на тихий, плавный снегопад.
* * *
В альбомах холода осеннего
Рисуя вечную печаль,
Гулять забытым и рассеянным,
Таская ветер на плечах.
Глаза случайные не спрашивать
О неслучайностях земных.
Мы просто без вести пропавшие,
Давно отчаяньем пропахшие
Герои, но времён иных.
И потому не тянет морщиться,
Что в ритм не попадает шаг.
Октябрь над городом полощется,
Как позабытый красный флаг.
* * *
Сохрани, если хочешь, в альбоме
Эти сумерки и фонари –
Мне сегодня и нечего кроме
Мокрых улиц тебе подарить.
А в провинции сумрачней осень,
Тяжелей её пристальный взгляд...
Извини, что я слишком серьёзен –
Я в несчастьях твоих виноват.
Через время дойдут отголоски
Этой правды, как стон или всхлип.
Обними этот город неброский,
Что известен цветением лип.
Может, станет немного теплее
В позабывшей про нежность груди...
Мы идём по пустынной аллее,
Но не спрашивай, что впереди.
* * *
Под бледной желтизной заката
Так мало значит, в самом деле,
Что я любил её когда-то,
Что эти чувства облетели...
Оставив сердце под замком и
Забыв ключи, захлопнув двери,
Я вновь скитаюсь по знакомым
С различной степенью доверья.
Я – павший лист, что долго кружит,
Ища приют в сырой ложбине,
А потому искать не нужно –
Кто виноват, а кто – невинен.
* * *
Зимний город. Истоптанный снег,
Как скрипучий надорванный смех...
И глаза ты отводишь устало,
И уже, не считая бокалы
В громыхающей нервной пивной,
Остаёшься зачем-то со мной...
Мой придуманный мир охраняя,
Как апостол с ключами от рая,
Не пуская в него дураков,
Ради горсти внезапных стихов.
* * *
Когда весна склонит седую голову
к твоим ногам,
давай сбежим от горя и от города,
где шум и гам.
Где адреса забыты и затеряны
в полночной мгле,
где были мы – среди чужой истерики
в том феврале,
который был и не был одновременно,
но если был –
ещё не всё, наверное, потеряно,
ведь я любил.
И ты любила горестно… И пристально
смотрела вдаль
моя недоказуемая истина,
моя печаль.
* * *
Я лечу больные нервы
Тихим садом.
Я, живущий в двадцать первом,
Жив – двадцатым:
Перебитым, окровавленным,
Сгоревшим,
Изувеченным, ограбленным...
Не легче
Оттого, что слёзы льются
Неустанно.
Я – расколотое блюдце...
Мама, мама,
Там, где горе обнимается
С печалью,
Никогда не прерывается
Молчанье.
