Валерий Кулешов. «Минувшее проступит в знаках»

* * *

Олегу Пономареву

Мне снилось – умирает мать,

в изломах света вспыхнув тонко,

в её чертах черты ребёнка

я зачарован узнавать.

Разверзлись небо и земля.

Она качнулась в мягком звуке,

исчезло всё, остались руки...

О, слава Богу: умер – я.

… и тасовать вопросы те же,

на верный – выправлять ответ

(в конце концов – а что же держит,

что наполняет этот свет?),

и преломлять краюху хлеба,

и твёрдо ощущать в себе

всю глубину сквозную Неба

и всю его любовь к Земле…

* * *

…А настоящее – не с нами:

свеча

над вечностью горит…

Душа –

она времён не знает,

которые сама творит.

Но вечность – каждую отметит.

И вздрогнешь,

так и не узнав

ту искру,

что мелькает в этих

судьбой завязанных узлах.

Чёрный гром

раскололся над крышами.

И внезапно всё смолкло

вокруг,

всё живое

как будто услышало

приземлённый

высокий испуг.

Был испуг.

Вбитой в землю деревней

просквозила тупая тоска,

и скрипела

в любом из деревьев

гробовая сырая доска...

Жизнь,

споткнувшись

всего на мгновение,

встрепенулась.

Но смертная дрожь

по живому...

И в воздухе веяло:

«Что несёшь ты, грядущий дождь?..».

Таинственная власть огня.

Какая сила движет нами,

когда глядим в живое пламя,

в нём что-то сущее ловя?

Пленительная власть огня.

Не потому ль, что в нём начало,

чья память в души постучала

однажды на исходе дня?

Губительная власть огня.

И наш исход не здесь ли зреет?..

Чем ближе пламя, тем яснее

в нем вижу белого коня.

Чем дальше прошлое – тем ближе

его присутствие:

в лицо

всё жарче и светлее дышит

давно сгоревший день...

Иди же,

сожми спираль, замкни кольцо.

Минувшее проступит в знаках,

и сердце – вдребезги,

упав.

О, этот шёпот, этот запах

и эта горечь на губах...

И всё.

Лишь чистых чувств смятенье

да ясный огонёк вдали.

А сколько жизни в тихой тени,

что вызвали к тебе они…

И чудится: тут стёрты грани

и неизбывно бытиё.

Но там – чужая песнь играет,

тебе не вытянуть её.

И всё-таки ты жди спиною

напева жгучего порыв,

что душу захлестнёт виною...

Нет будущего,

есть – былое,

несбывшееся до поры.

* * *

Я прошёл по земле,

я устал торопиться,

я прошёл по земле,

продохнуть бы чуток да водицы.

Я стою на земле,

изнемогшие ноги не держат,

я стою на земле,

изогнулись и посох, и стержень.

Я сижу на земле,

нету мочи собраться, подняться,

я сижу на земле,

вы простите уставшего, братцы.

Я лежу на земле,

наточите острее лопаты,

я лежу на земле,

проводите достойно, ребята.

Я лежу под землёй,

я в земле – не растаю,

я лежу под землёй,

я в её сердцевину врастаю.

Я взойду из земли,

поднимаясь глубинною песней,

я взойду из земли,

оставаясь корнями с ней вместе.

Поднимусь над землёй,

загляну в неземные пределы,

поднимусь над землёй,

значит – путь свой недаром проделал.

Растворюсь в небесах,

но с землёй не прощаюсь:

растворюсь в небесах,

ясным светом сюда возвращаясь.

* * *

Всё, что имею,

теперь это ваше.

Силы по крохам собрав,

песня крылами прощальными машет,

всем вам желая добра.

Всё, что могу.

За душою – лишь слово.

Знайте, родня и друзья:

можно и жизнь положить за другого,

прожить за него нельзя.

* * *

Как всё это хрупко и зыбко…

Подвластны законам волны,

равны домовина и зыбка.

В основе равны.

А чтоб не рассыпались звенья,

и чтобы не стёрлась межа,

мне выпало внутренним зреньем

пространства и время держать.

Я вернусь сюда,

пусть на час,

пусть на пару минут –

вернусь...


              НП и КВ 27.05.1966



Врезаны в мироздание

наши любовь и боль.

Светом щемяще-дальним

песня от нас с тобой.

Крутится здесь и льётся,

место и время сплотив, –

словно духовное солнце –

жгучий её мотив.

И сам того не зная,

но просветлённый весь,

кто-то разделит с нами

животворящую Песнь...

Завтра напором жёстким

скорые поезда

выплеснут отголоски

новых имен и дат.

Четыре выстывших руки

цепляются в надежде древней:

две – друг за друга,

две – за землю.

И этим живы старики.

Потухли, выцвели слова,

но дышит и светло, и грустно

неровный жар былого чувства,

которым дышит жизнь сама.